По статистике, в прошлом году более 12 миллионов российских пациентов обратились за помощью к государственным дерматологическим учреждениям страны. А если учесть еще и количество больных, посетивших частных дерматологов, можно сделать вывод, что довольно значительный процент населения побывал в кабинете дерматолога.
Система дерматологической помощи в России - одна из крупнейших и самых дееспособных. Врачей-дерматологов в России также более чем достаточно для того, чтобы обеспечить доступную и качественную помощь всем профильным пациентам - почти 8 тысяч «бюджетников» и почти 2 тысячи «частников».
Для сравнения: в США и таких специалистов более 500, в Великобритании - 200, в Шотландии - 36! Но сила этой малочисленной армии - в ее чрезвычайно высоком профессионализме, максимальной заинтересованности в овладении новейшими методами диагностики и лечения и мощной материально-технической базе учреждений.
В странах, которые могут похвастаться чрезвычайными успехами в области дерматологии (США, Израиль, Германия), основу этих успехов закладывают в «кузницах кадров». В США дерматолога готовят 6 лет, в Израиле - 5.
В России (по средне рекомендованному в мире сроку подготовки врача дерматолога - 3 года) такой специалист «рождается» вдвое быстрее - за 1,5 года (а на практике и того меньше).
Однако дело не только в ускоренных темпах, а в самой системе подготовки (в частности, последипломного) таких специалистов, требующей существенных изменений. «Сверху» ее никто пока не решился радикально реформировать, а сами врачи не почувствовали реальных стимулов к «самозагрузке» новыми знаниями.
Во всем мире такие стимулы уже давно работают - это и внедрение системы баллов для прохождения аттестации (за научную работу, участие в научно-практических конференциях и т.д.), и жесткий контроль за качеством последипломных циклов обучения, которые должны добавить врачу новые, современные знания, а также совершенствование критериев оценки результативности таких циклов.
И аттестации врачей-дерматологов должны осуществлять профессиональные Ассоциации (по принципу тайного голосования или анонимности).
Российская дерматологическая служба не достигнет мирового уровня, пока не будут внедрены современные мировые стандарты подготовки кадров и контроля за уровнем их квалификации.
Ведь значительное количество специалистов еще не предопределяет здоровой конкуренции.
Ее создают специалисты, освоившие современные методы лечения. Однако даже самые осведомленные врачи без развитой диагностической и лечебной базы, современных методик и технологий - как без рук.
Только один факт - реакция Вассермана, которая в российской дерматологии является стандартом диагностики сифилиса (из-за дешевизны метода) в мировой медицинской практике уже почти полвека как не используется (по причине недостаточной достоверности).
Зато высокочувствительный специфический метод диагностики ПЦР в наших бюджетных учреждениях практически не проводится - далеко не каждый из них (даже в столице) может обеспечить для этого надлежащую лабораторную базу.
Так же отличаются масштабы применения биопсии кожи. Если в странах со страховой медициной это рутинный и обязательный метод диагностики, то подавляющее большинство отечественных специалистов проводят ее крайне редко, не имея к тому ни указаний, ни соответствующих навыков (а за рубежом врач не может получить лицензию на практику, не проведя надлежащего количества биопсий).
Поэтому и пациенты воспринимают этот метод крайне настороженно.
О надлежащем оборудовании кожвендиспансеров современным диагностическим и лечебным оборудованием также говорить не приходится.
Например, во всем мире самым современным методом борьбы с псориазом и хроническими дерматозами является фототерапия (использование неионизирующих излучений), которая также применяется для лечения витилиго, атопического и себорейного дерматитов и других заболеваний кожи.
Однако оборудование для фототерапии есть в наличии, увы, далеко не в каждой области.
Еще один предмет зависти российских дерматологов и их пациентов - цифровая дерматоскопия, которая уже более 10 лет во всем мире успешно применяется для ранней диагностики меланомы и других видов рака кожи, дифференциальной диагностики всех новообразований кожи.
Это - неинвазивный метод исследования, который намного точнее клинического обследования и привлекателен для пациентов.
Как и фотофайндер - методика создания карты родинок, которая позволяет следить за ними в течение жизни пациента с целью профилактики их злокачественного перерождения.
Ранняя диагностика меланомы - очень важная, ведь эта патология излечима только при условии выявления на ранних стадиях.
Зато в России эта болезнь диагностируется на локализованных стадиях в 62% случаев, а показатель 5-летней выживаемости больных меланомой кожи составляет 41,5%. Мир, признав, что эта болезнь распространяется быстрее СПИДа и приобретает масштабы эпидемии, готовится к ней. Россия - исключение?
Развитие частной дерматологии несколько компенсирует упомянутые «пробелы» - в распоряжении частных учреждений есть лазерное и современное электрохирургическое оборудование и диагностическая аппаратура.
Их бюджет позволяет стажировать своих специалистов за рубежом и «импортировать» оттуда новейшие технологии. Хотя частный сектор, находясь на этапе своего становления, также имеет свою ложку дегтя.
На пути к созданию единого медицинского пространства существует насущная потребность в обновлении законодательной базы, которая регулировала бы правовые отношения между государственными и частными учреждениями, гарантировала объемы бесплатной помощи и оптимизировала перечень хозрасчетных услуг дерматовенерологической службы.
Современная дерматовенерология требует и «внутреннего объединенного пространства», ведь она занимается многими вопросами, которые не обходятся без вмешательства смежных направлений медицины.
Например, в вопросах диагностики и лечения инфекций, передающихся половым путем, дерматовенерологи сотрудничают с гинекологами, урологами, специалистами центров борьбы со СПИДом, по проблемам дерматоонкологии - с онкологами, в лечении иммунозависимых заболеваний кожи - с клиническими иммунологами, генодерматозива - с генетиками.
Аллергологи, ревматологи – также являются их неизменными партнерами. А в свете реформирования здравоохранения в процессе сотрудничества все активнее привлекаются семейные врачи и педиатры.
Ведь первичный уровень дерматологической помощи ляжет на «широкие» плечи этих специалистов. Что предусматривает такое сотрудничество?
С одной стороны - объединение практических усилий и научных изысканий, обмен опытом и взаимопомощь. С другой - четкое распределение функций и ответственности.
Ведь сегодня ситуация, когда больного с «подозрительной» родинкой футболят из кабинета онколога к дерматологу и наоборот, к сожалению, типична.
В мире такого не существует. Зато существует субспециальность онкодерматолога, который и решает подобные проблемы.
До недавнего времени не существовало и эффективного сотрудничества «смежников», наладка, которой является одной из главных задач дерматологической службы России.
В процессе разработки находится создание современных дерматологических центров, где пациенты будут получать всю необходимую медицинскую помощь, включая специалистов смежных специальностей.
Особая тема - альянс дерматологов и косметологов.
В цивилизованном мире правила такого альянса не обсуждаются: косметологией должны заниматься не любители (часто без медицинского образования или в условиях парикмахерских), а профессионалы (дерматокосметологи). К тому же они подлежат еще и дополнительному контролю.
Например, в Германии дерматолог следит за деятельностью «мастеров красоты», которые работают на закрепленной за ним территории, получает от них отчеты и т.п.
В этих вопросах Россия тоже не собирается отставать.
Уже запланированы мероприятия по организации курсов специализации для врачей-косметологов на базе кафедр дерматовенерологии медицинских вузов.